"Я не собираюсь устраивать здесь театральное представление, чтобы убедить вас в своей искренности. Это не в моих правилах. Мне очень жаль. Я не изменюсь. Ни для вас. Ни для кого-либо. Поверьте."

— Вы любите охотиться, Ларита?
— На лицемеров, сплетников или на беззащитных зверушек?

— И давно у Вас это чудное хобби?
— Нет, это папин подарок, в обмен на мое слово, что я больше никогда не буду к решеткам приковываться… в защиту прав женщин, мистер Грей… Вы не считаете, что им нужно дать право голоса?
— Я думаю, что им нужно давать только то, что они могут надеть вечером.
— Какая потеря для армии, сколько германцев Вы могли бы заколоть своими остротами?
— Прошу прощения, я Вас обидел.
— Нет-нет, чтобы меня обидеть нужно очень постараться.
— Тогда обещаю быть особо старательным.

Вы научили меня, что жизнь должна пылать как огонь. Но его свет не слепит меня, а пламя не опаляет. Это я огонь, я сам — огонь.

Мы рабы судьбы, чар, королей и безрассудных людей, в чьем яде обитает болезнь. Так чары мака могут усыпить нас, и мы уснем мертвым сном. А когда этот сон кончиться, мы проснемся вечности и исчезнем. Умрет сама смерть.

— У вас взгляд незамужней женщины.
— А что, незамужние женщины смотрят как-то по-особенному?
— Конечно. Они смотрят оценивающе. Так смотрят милиционеры, руководящие работники и незамужние женщины.

У твоей подруги лимит доверия исчерпан и хата паленая!

— Он развел меня как лоха. И теперь я намерен его убить.
— Ты что, обалдел?
— Морально, но обязательно!

Ты в царстве боли, крови, предательства и гламура. Ты в Москве товарищ.